Музыка в кино пришла раньше, чем голос и речь человека. Более века назад кинематограф, подобно младенцу, был нем, но не беззвучен. Когда экранные герои заговорили, музыку оттеснили на фоновый план. Она стала ингредиентом, который добавляют чуть ли не в последнюю очередь, на финальном этапе создания фильма. Но со временем кинематографисты стали возлагать на музыкальный ряд более сложные задачи: создание атмосферы, метафор и новых смыслов. 

Литература и музыка сами по себе образно богаче и вариативнее, чем их младший братишка кинематограф, зато он явно преуспел в синергии — звучание и изображение неразрывны и усиливают друг друга. Возможно ли сегодня представить фильмы Феллини и Дзеффирелли без музыки Нино Рота, или же «Сталкера», «Солярис» и «Зеркало» Тарковского вне работы Эдуарда Артемьева? 

Случается, что мелодия из фильма становится фантастически популярной и начинает жить своей жизнью, отдельной от кино: мелодия Эннио Морриконе из французского боевика «Профессионал», пронзительная тема того же Артемьева в советском вестерне «Свой среди чужих, чужой среди своих», или же вальс Евгения Доги в фильме «Мой ласковый и нежный зверь» молниеносно ушли «в народ» и нещадно эксплуатируются всеми, от фигуристов и уличных музыкантов до миллионов любителей мелодичных рингтонов. 

Сегодня корифеи киномузыки выступают полноправными соавторами больших кинолент. Таковы Ханс Циммер («Начало», «Король Лев», «Гладиатор», «Интерстеллар») и Джон Уильямс, фаворит Джорджа Лукаса и Стивена Спилберга, рекордсмен по «Оскарам». И все же, обращение к услугам композиторов не единственный подход по созданию суперсаундтрека. Есть альтернативный – подбор уже написанной ранее музыки. Прием доведен до совершенства Квентином Тарантино и Алексеем Балабановым. Оба режиссера лично тщательно отбирали песни, отвечающие времени и их замыслу. Что из этого вышло, мы все знаем. 

Особое место занимает творчество трех крупнейших российских композиторов современности, много писавших для кино. Альфред Шнитке, Сергей Курёхин и Леонид Десятников — гениальные рыцари высокого искусства. Их успех — в умении создать зазор между. Как сказал американский композитор Филип Гласс: «Изображение и музыка не должны совпадать на все сто процентов, поскольку тогда у зрителей не останется простора, чтобы вообразить что-то своей головой».