6 сентября в Большом зале Консерватории Российский государственный симфонический оркестр кинематографии даст концерт "Бесценная музыка кино". Накануне его руководитель и дирижер Сергей Скрипка дал интервью «ВМ». Репетиция оркестра должна была закончится в шесть – так, по крайней мере, обещал мне Сергей Иванович. В 18.00, однако, ни струнные, ни ударные, ни духовые и не думали убирать в кофры свои инструменты. Музыка затекала в каждый угол небольшого особняка на углу Сретенского бульвара, в котором и «прописан» Российский государственный симфонический оркестр кинематографии, бодро и без стеснения. - Сергей Иванович в раж вошел! – флегматично констатировал факт директор коллектива. – Подождите немного. Ждать, впрочем, пришлось не долго. С дирижерской палочкой в руках, через несколько минут Скрипка - стройный и решительный - перешагнул порог своего кабинета. - Название программы, прозвучавшей вчера в Консерватории - «Бесценная музыка кино». С этого и начнем. Не кажется ли вам, что киномузыка давно уже обесценилась? - Бесценность определяется временем. Чем больше сейчас мы смотрим фильмы 60-70-х, тем больше понимаем, как много там было настоящей музыки, которая могла из кинотеатра немедленно уйти в народ. А сейчас… иногда нужно 15 серий крутить песню в титрах, чтобы она хоть как-то запомнилась. - Вы сейчас случайно не на песню «Оттепель» намекаете? - Очень многие считают, что она замечательная… - Ну, мы же не о многих, Сергей Иванович. Вам-то она как, по сердцу пришлась? - Посмотрите… Эта песня звучала буквально из каждого утюга. И где она сейчас? Нигде! Я, впрочем, считаю, что там дело даже в музыке, а в… некотором количестве малосимпатичных рифм, которые тянут за собой все остальное. - Создатели мелодий теряют хватку? - Дело вот в чем: музыка, которая сочинялась раньше, была профессиональной. Ее писали композиторы, как минимум, знавшие ноты и учившиеся в Консерватории. В жанре киномузыке работали не кто-нибудь, а люди, которых называли цветом нашей композиторской школы. Возьмите любого: Фрадкин, Фельцман, Островский, Богословский… - Почему же сейчас в кино нет композиторов такого же уровня? - Такого же уровня, как, например, Шнитке и Шостакович? Потому что сейчас вообще нет таких композиторов. И Дунаевского я второго не знаю… - А как же Дунаевский-младший? - Ну, да, согласен. Он талантлив. Но он - совершенно другой композитор. А его отец, тот был настоящим классиком! Возьмите, например, его увертюру к картине «Дети капитана Гранта». Ее можно смело играть на любом симфоническом концерте. Любом! Потому что это произведение – серьезная классическая музыка. И как это отличается и по жанру, и по мастерству от всего того, что звучит с экрана теперь! - Может, виновата разница в подходах? Музыка перестала быть действующим лицом фильмов, превратившись в этакий необязательный придаток, иллюстрацию. - Есть у меня такое же ощущение… Сейчас музыка прошла спиральный виток своего развития, вернувшись в исходную точку. От тапера мы опять пришли к таперу. - Новая мода? - Да, причем пришедшая к нам с Запада. Там ведь какой фильм не возьми - вон, хоть «Крепкий орешек» - музыка везде иллюстративная, а потому и запомнить какую-то мелодию совершенно невозможно. То же самое происходит и в наших фильмах – всех этих условных «Дозорах», то есть боевиках и триллерах. - Жанр определяет качество? - Несомненно. Но я смотрю на всю эту ситуацию глубже. Главная проблема, на мой взгляд, заключается в том, что режиссеры в основной своей массе в музыке понимают не много. Ну, не может быть человек специалистом во всех областях. Поэтому раньше и существовал целый институт музыкальных редакторов, давно уже исчезнувший «благодаря» так называемой оптимизации. На «Мосфильме», к примеру, работало семь музыкальных редакторов. Сейчас – один. Так что теперь приходилось радоваться уже хотя бы тому, что слово «аранжировка» в титрах написано без ошибки. - Каковы, на ваш взгляд, критерии хорошей киномузыки? - Это, прежде всего, драматургия. Она должна создавать на экране параллельную или перпендикулярную реальность, развиваться по своим законам, помогать действию. А если на экране под пробежку главного героя просто звучит что-то там быстрое, а под поцелуи – медленное – то это всего лишь очередное таперство. - И все же режиссеры, знающие толк в музыке, были и есть. - Несомненно. В Консерватории учился Андрей Кончаловский. Никита Михалков умеет играть на нескольких инструментах. На ударных великолепно играет Георгий Данелия. Петр Ефимович Тодоровский был невероятно музыкальнейшим человеком! - С кем из композиторов вам работалось легче всего? Чья мелодика ближе? - Я поклонник романтической музыки, в которой есть простая человеческая эмоция. Именно поэтому я всегда очень любил работать с Андреем Петровым, с удовольствием работаю с Артемьевым, Эшпаем, Дашкевичем, Пахмутовой, Догой. Жаль, что на смену им идут менее яркие дарования… - Вы в кино часто ходите? - Не очень. Если только когда на премьеры приглашают. - Может, несмотря на то, что молодых и талантливых мало, что-то из новой киномузыки вам все же по сердцу пришлось? - Мне нравится все, что делает композитор Эдуард Артемьев. Это и фильм «Солнечный удар», и картина под рабочим названием «Музыка во льду», которая пока еще не вышла в прокат. Сейчас мы записываем очень интересную музыку Юрия Красавина для телефильма «Тихий Дон», снятого Сергеем Урсуляком. - Что сложнее: записывать музыку для кино или мультфильмов? - Мультфильмы – это вообще особый жанр. Я называю его «экстракт квинтэссенции». Там такая невероятная музыкальная выжимка! Режиссер может писать для композитора: «полторы секунды бежит, полсекунды стоит, три секунды удивляется, а дальше – семь секунд творчества». Вот такие задачи. И во все это нужно вложить запоминающийся музыкальный фон, а не просто набор шумовых эффектов, как, например, в «Том и Джерри». - У вас есть личный хит-парад лучших с музыкальной точки отечественных мультфильмов? - Из тех, над которыми я сам работал, самый мой любимый, это «Каникулы в Простоквашино». Совершенно изумителен «Карлсон». «Вини-Пух». «Маугли», являющийся для меня образцом «высокого» мультфильма. В диснеевском аналоге ведь что ни персонаж, то балбес на балбесе, а здесь какой сюжет, какие характеры, какая философия! Раньше ведь для мультфильмов музыку писали прекрасные мелодисты: Шаинский, Рыбников, Гладков. Услышал вот это – «мы пришли сегодня в порт, мы пришли сегодня в порт, мы пришли сегодня в порт» - и, все, сразу запомнил! - Вы, Сергей Иванович, просто так-то музыку в кино слушать можете? Ну, чтобы расслабиться. Или тут же ее анализировать начинаете? - Я стараюсь смотреть кино, как зритель. А вслушиваться начинаю, когда слышу тот кошмар, который время от времени льется с экрана. |
Новости >
